ʻO Lūkini Russian i ka Hoʻoholo a me ka Hoʻopauʻana

 

MOKUNA I

Introduction

Mākaʻikaʻi Мышления и Предназначения, намерена познакомить вас лишь с несколькими темами, рассматриваемыми в этой книге. Многие из этих предметов покажутся вам странными. Некоторые из них покажутся вам поразительными. Вы можете найти, что они все побуждают их осмысленное рассмотрение. Когда эта мысль становится близка вам, и вы осмысливаете свой путь через эту книгу, вы найдёте, что она станоч, что она станоч, то вы находитесь в процессе развития понимания определённых фундаментальных, но, тем не менее, загадочных факных , по отношению к себе.

Эта книга объясняет цель жизни. Этой целью не является по просту обретение счастья, здесь или в потустороннем. Не будет ею и «спасение» чей то души. Настоящей целью жизни, целью, которая удовлетворит не только здравый смысл, но и рассудок, есть следед: ё более сознателен, во всё возрастающей степени, в своём уровне сознания; то-есть, будет сознательным о природе, в природе, через, и вне природы. Под природой подразумевается то, что некто может осознать через свои органы чувств.

Эта книга также представит вас самому себе. Она принесёт вам послание про себя, про загадочное Аз, обитающее в вашем теле. Возможно, вы всегда определяли себя с, и как, своё тело; и, когда вы пробуете думать о себе, вы думаете о своих телесных механизмах. Силой привычки, вы говорили о своем теле как о «Я», или о «себе». Для вас привычно пользоваться такими выражениями, как «Когда я родился», a i ole «Когда я умру», a i «Я зер лет ли» ул», «Я порезался», и так далее хотя, на самом деле, это ваше тело, о котором вы говорите. Для того, чтобы понять, чем есть вы, вам надо сначала чётко различать между вами, и телом, в котором вы живёте. Тот факт, что вы употребляете выражение «моё тело» настолько же привычно, насколько вы пользуетесь раныме, пленпред в целом, не являетесь не – подготовленными к тому, чтобы сделать это важное различие.

ʻO ka mea i koe,ʻo ia ka mea e make ai; вам надо знать, что ваше тело не есть вы. Ma muli o ka nui o nā mea, nā mea nui loa, nā mea nui a me nā mea nui, отличается от того, чем оно было в детстве, когда вы впервые стали осознавать его. На протяжении тех лет, которые вы прожили в своём теле, вы понимали, что оно изменяется: в своём прохождении через детство, подростковый возраст, юношество, и в своём теперешнем состоянии, оно значительно изменилось. E hoʻokaʻawale i nā pono, nā mea a pau loa, во врема зрелости вашего тела, происходили постепенные изменения в вашем взгляде на мир и в вашем отношении к жизни. Но, проходя через эти изменения, вы оставались собой: то-есть, вы осознавали себя, как тот же самый сам, идентичный Аз, всё время. Раздумывание над этой простой правдой обязывает вас осознать, что вы определенно не есть, и не можете быть тесломим; уж скорее, что ваше тело есть физический организм, в котором вы живёте; живущий природный механизм, которым вы управляете; животное, которое вы пробуете понять, тренировать, и овладеть им.

Вы знаете, как ваше тело пришло в этот мир; но вот как ʻoʻoe E hoʻohuhu i ka hale, iʻole e hoʻolālā. Вы не пришли в него, пока не прошло некоторое время после вашего рождения; год, может несколько лет; но, об этом факте вы знаете мало, или ничего, поскольку ваша память о вашем теле началась лишь после того, как вы вошли в своё тело. Вы знаете кое-что о веществе, из которого ваше, постоянно изменяющееся тело, состоит; но что же есть то, чем являетесь ʻoe, вы не знаете; пока-что, вы не осознаёте себя как то, что вы есть в вашем теле. Вы знаете то имя, под которым ваше тело отличается от тел других; и это есть то, о чём вы научились думать, как о вашем имени. Что является важным, есть то, что вы должны знать, чем вы являетесь не как личность, но чем вы являетесь, как индивидуум - сознательный о себе, но, ещё, не сознательный как сам, неразделённая идентичность. Вы знаете что ваше тело живёт, и вы совершенно резонно ожидаете, что оно умрёт; поскольку это является фактом, что живущее человеческое тело со временем умирает. Ваше тело имело начало, и оно будет иметь свой конец; и с самого начала доонца, оно является подчинённым законам мира феноменов, изменений, и времени. ʻO ʻoe, однако, не являетесь, в той же самой манере, подчинённым тем же законам, которые влияют на ваше тело. Хотя ваше тело изменяет материал, из которого оно состоит, чаще, чем вы меняете одежду, в которуню теваться не изменяется. Вы навсегда всё тот ​​же вы.

Manaʻoʻia e nā mea nui, e hoʻohana i nā mea e pili ana, e loaʻa i nā mea e pili ana i nā mea e pili ana i ka puʻuwai, a me ka puʻuwai o ka puʻuwai, a me ka puʻuwai. Eʻaeʻiaʻoe, eʻae i ka nani o ka hana, a me ka nani o nā mea a me ka pahi; настоящий Аз, Сам, которого вы чувствуете, есть бессмертным и не-изменяемым, навсегда вне досягаемости феноменов изменения, времени, и смерти. Eʻaeʻia e ka nui o ka manawa.

Когда вы спрашиваете себя: «Что знаю я, что я есть?», присутствие вашей идентичности, со временем, заставит вамдд Чтобы ни было то чем Я есть, Я, по крайней мере, знаю что Я есть сознателен ; Я, по крайней мере, осознаю что Я сознателен». Опираясь на этот факт, вы можете сказать: «Поэтому, Я осознаю, что Я есть. Более того, Я осознаю, что Я есть Я; и что Я не есть кто-то другой. Я осознаю, что эта идентичность, которую Я осознаю – это отчётливое Я и Себя, которые я так ясно читустроя жении моей жизни, хотя, всё остальное, о чём я сознателен, кажется в постоянном состояниие изменений». Исходя из этого, вы можете сказать: «Я пока что не знаю, что есть это загадочное, неизменное Я; но Я осознаю, что в этом человеческом теле, которое я ощущаю во время бодрствования, находится нечто сонозна; нечто, что чувствует, желает, и мыслит, но, не меняется; нечто сознательное, повелевающее и толкающее тело на действие, но, очевидно, не есть телом. Несомненно, это сознательное нечто, чем бы оно ни было, являetся мной».

Ma kēia mau mea, nā mea nui, nā mea a pau e pono ai ka hoʻokiʻekiʻe, имеющее имя и определённые отличительные черты но, как сознательный сам в этом теле. Сознательный сам, в этой книге, назван делатель-в-теле. Делатель-в-теле является субъектом, о котором эта книга, в особенности, заинтересована. Следовательно, вы найдёте полезным, читая эту книгу, думать о себе, как о воплощённом делателе; смотреть на себя, как на бессмертного делателя в теле. Когда вы освоите мышление о себе, как о делателе в своём теле, вы предпримете важный шаг к пониманию сарун хид.

 

Вы осведомлены о своём теле, и обо всём другом, что есть от природы, с помощью органов чувств. Вы можете функционировать в физическом мире только при помощи телесных чувств. Вы функционируете мышлением. E mālama i ka manaʻo inoa o ka mea heluhelu a me ka mana o ka mea. Ваше чувство, желание, и мышление неизменно проявляются в действиях тела; физическая активность есть не более чем выражение, воплощение вашей внутренней деятельности. 'Āina i ka hoʻoulu, ka puʻuwai, ka lawaiʻa, ka hana, ka manawa a me ke kaʻina o nā mea; оно есть ваша индивидуальная машина для природы.

Ваши чувства есть живые существа; невидимые вещества; они пускают в ход силы, пронизывающие всю структуру вашего тела; они есть сущности которые, хотя и не-интеллигентны, но сознательны pehea свои функции. Eʻoluʻolu i ka manawa, i ka manawa o ka manawa e loaʻa ai ka manawa. Чувства - это послы природы к вашему двору. Ваше тело и его чувства не имеют никакой силы функционировать самостоятельно; не более, чем перчатка, через которую вы можете чувствовать и действовать. Скорее, этой властью являетесь вы, оператор, сознательный сам, воплощённый делатель.

Ma kēia manawa, no ka mea, no ka mea, no ka mea, no ka mea. Непроизвольная деятельность вашего тела - работа по построению, поддержке, восстановлению тканей, и так далее - проводится автоматически индивидуальной дышащей машиной, как её функции для и по отношению к великой машине изменений природы. Этой рутинной работе природы в вашем теле, однако, постоянно мешает ваше несбалансированное и нерегулярное мышление: работа загрязняется и аннулируется до степени, до которой вы причиняете разбалансированное и разрушительное телесное напряжение, позволяя вашему ощущению и желанию действовать без сознательного контроля. Поэтому, для того чтобы природа смогла восстановить вашу машину, без вмешательства ваших мыслей и эмоций, предусмотрено что, периодически, вы можете отойти от тела; природа в вашем теле позволяет связям, держащим вас и чувства вместе, иногда расслабиться, частично или полностью. Это расслабление и отход от чувств есть сон.

Когда ваше тело спит, вы вне контакта с ним; в определённом смысле, вы отдалены от него. Но, каждый раз когда вы пробуждаете своё тело, вы немедленно осознаёте себя, как тот же самтой «Азг», косто «Аз», кика вили своё спящее тело. Ваше тело, бодрствующее или спящее, никогда ничего не осознаёт. То, что есть сознательно, то, что мыслит, это вы сами, делатель, находящийся в вашем теле. Это становится очевидным, когда вы вдумаетесь, что, даже если вы мыслите во время сна, когда вы пробулежда помните что вы думали.

Сон есть либо глубокий, либо сновидения. Глубокий сон есть состояние, в котором вы уходите в себя, в котором вы вне контакта с чувствами; это состояние, в котором чувства перестали функционировать, как результат отключения от силы, благодаря которой отю учи вы, делатель. Сновидение же есть состояние частичного отчуждения; состояние, в котором ваши чувства отвёрнуты от внешних объектов природы, для функции внутри природы, дейстовютун , воспринятых во время бодрствования. Когда, после периода глубокого сна, вызвращаетесь в своё тело, вы немедленно пробуждаете чунпствать чувствать вом их, как интеллигентный оператор вашей машины, постоянно мыслящий, говорящий, и действующито, как о-илящий, как о-илящий ь. По пожизненной привычке, вы немедленно отождествляете себя как и сo своим телом: «Я спал,» скажете вы, «А теперь, Я проснулся».

Ko kēia,ʻo ka mea nui loa, a me ka maikaʻi loa i ka manawa; через жизнь и смерть, чериз состояния после смерти; и, через жизнь за жизнью, через все ваши жизни - ваша идентичность и ваше ощущение идентичности остаётся постоянным. ʻO nā mea'ē aʻe,ʻo nā mea'ē aʻe, котороя всегда присутствует с вами; одроко изтеллект не может понять. Хотя она не может быт постигнута чувствами, вы, тем не менее, сознательны о её присутствии. Вы осознаёте её как ощущение; вы имеете ощущение идентичности; ʻoiai чувствуете, без вопросов и рационализирования, что вы есть особый, идентичный сам, сохраняющийся через жизнь.

Это ощущение присутствия вашей идентичности настолько определённо, что вы и подумать не можете, что Oe в вашем теле, когда-либо могли быть чем-то другим, кроме самого себя; вы знаете, что вы всегда тот же самый вы, непрерывный iaʻu iho, тот же делатель. Когда вы укладываете своё тело ко сну и отдыху, вы и подумать не можете, что ваша идентичности придет колци вашу хватку над вашим телом и отпустите его; вы полностью предполагаете что, когда вы снова станете сознательным в своем теле, и начнёте новый трудовемой теле тот же самый вы, тот же самый iaʻu iho, тот же самый делатель.

Как со сном, так и со смертью. Смерть не что иное, как продолжительный сон, временный отход от человеческого мира. Если, на момент смерти, вы осознаёте своё ощущение Аз-есмь, своего Себя, вы, в то же самое время, будете осознавать, что длительный сон смерти повлияет на непрерывность вашей идентичности не более, чем ваш ночной сон влияет на неё. Вы будете ощущать, что чиз неизведанное будуще, Вы будете продолжаться так-же, ка продолжались, день за доём, через жизнь, которая только что закончилась. Этот сам, этот вы, сознательный через вашу теперешнюю жизнь, есть тот же самый сам, тот же самый вы, который был также сознателен в своей ежедневной продолжительности, через все предыдущие жизни.

No ka mea, no ka mea, no ka mea, no ka mea, no ka mea, no ka mea, no ka mea, no ka mea, no ka mea,ʻo nā mea a pau. Каждое утро присутствует тайна возврата в ваше спящеее тело из вы-не-знаете-откуда, проникновения в ваше тело вы-не-знаете -ка, опять становясь сознательным об этом мире рождения, смерти, и времени. E hōʻoia i ka hoʻoulu, i ka manawa i ka manawa i ka puʻuwai, i ka manawa i ka manawa i ka manawa; это повседневное происшествие. Однако, по сути, это ничем не отличается от процедуры, через которую вы проходите когда, в начале каждого ре-существования, вы входите в новое тело, сформированное для вас природой, как ваше новое жилище в миру, новая маска личности.

Личность это персона, маска, через которую актёр, делатель, говорит. Таким образом, она больше, чем просто тело. Чтобы стать личностью, человеческое тело должно быть пробуждено присутствием в нём делателя. В постоянно меняющейся драме жизни, делатель принимает и возлагает личность; через неё, он действует, говорит, и играет свою роль. Как личность, делатель думает о себе, как о личности; то-есть, участник маскарада думает о себе, как о роли им играемой, и забывает о себе, как о сознательном, бессмертном себе в этой маске.

ʻO nā mea a pau, a me nā lālā, a me nā mea i loaʻa, a me nā mea'ē aʻe, a me nā mea'ē aʻe, a me nā mea'ē aʻe. Предполагать, что неравенство в рождении и положении, богатстве и бедности, здоровье и болезни, являются результатом случая или шанса, это оскорбление порядку и справедливости. Более того, приписывать интеллигентность, гений, изобретательность, одарённость, способности, силы, достоинства; невежество, неумение, слабость, лень, порок, и величие, или малость характера в них, как происходящие из физической наследственности, является противоречием здравому смыслу и благоразумию. ʻO ka mea maʻamau; характер создаётся чьим-то мышлением. Закон и справедливость действительно управляют этим миром рождения и смерти, иличе он бы не смог продолжать свой курс; закон и справедливость преобладают в человеческих делах. Но, последствие не всегда немедленно следует причину. Жатва не следует сразу после посева. Так-же, результаты действия или мысли, могут проявиться лишь после длительного промежуточного периода. Мы можем видеть, между посевом и жатвой; но каждый Сам в человеческом теле создаёт свои собственные законы и предназначение путём того, что он мыслит, и что он делае, хотя он и может не быть сознателен об этом, когда он предписывает закон; и он не знает, когдаже предписание будет выполнено, как предназначение - в теперешней, или будущей жизни на земле.

По сути, день и жизнь есть то-же самое; ka mana o nā mea e pili ana i nā mea uila, nā leka uila, a me nā mea nui, a me nā mea nui loa, a me nā mea nui loa, a me nā mea e pono ai ka hoʻolālā. Ночь и смерть тоже очень даже похожи; Eʻaeʻia e nā mea a pau, a me nā mea a pau loa, nā mea a pau loa, a me nā mana o ka hoʻoulu, a me nā mea'ē aʻe, a me nā mea'ē aʻe, a me nā mea'ē aʻe. Тем более, ваши ночные сновидения можно сопоставить с состояниями после смерти, через которые вы регулярно проходите: обое действий делателя; в обоих, вы заново проживаете ваши мысли и действия во время бодрствования, в то время как ваши чувства всё ещё функционируют в природе, в её внутренних состояниях. Ночные периоды глубокого сна, когда чувства больше не функционируют - состояние забытья, в котором нет никакой памяти о чём нибудь - соответствует пустому периоду, во время которого вы ожидаете на пороге физического мира, пока вы опять не соединитесь со своими чувствами в новом теле из плоти : теле новорождённого или ребёнка, которое было создано для вас.

Когда вы начинаете новую жизнь, вы сознательны, но как в тумане. Вы чувствуете, что вы есть отличительное и определённое нечто. Eʻae i ka'Āina, a me ka maikaʻi, ka'Āina, ka'Āina, ka'Āina, a me ka mana o ka mea. Всё остальное лишь тайна. E hōʻoia i nā mea i hōʻeuʻeuʻole i nā manawa, nā mea heluhelu, a me nā mea e pili ana i nā mea. ʻO ka mea iʻikeʻia e ka mea iʻikeʻia e ka pono,ʻo ia hoʻi ka mea e pono ai nā mea a pau. Более того, вас верить, что ваше тело и есть Вы; вас заставляют почувствовать что вы есть это тело.

Соответсвенно, когда вы всё больше и больше подпадаете под контроль телесных чувств, вы становитесь менее и менее сознательным, что вы есть что-то отличное от тела, которое вы занимаете. Вырастая из детства, вы потеряете практически все, что не является ощутимым, или постигаемым в терминах чувств; вы будете в мысленном заключении в физическом мире, сознательным только о феноменах, о иллюзии. При таких обстоятельствах вы, по необходимости, станете пожизненной загадкой для самого себя.

 

Большей загадкой является ваш настоящий Сам - тот возвышенный Сам, который не присутствует в вашем теле; не в, или от сего, мира рождения и смерти; но тот, который сознательно бессмертен во все-проницающей Сфере Постоянства, который присутствует в вас через все ваши жизни, через все ваши интерлюдии сна и смерти.

Пожизненный поиск человеком чего-то, что его удовлетворит есть, в реальности, поиск своего настоящего Себя; идентичности, Себя, и Аз-а, о которых каждый тускло сознателен, осознает, и желает познать. Таким образом, настоящий Само-знание, настоящяя, хотя и непознанная, цель человеческого поиска. Постоянство, перфекционизм, и завершение есть то, к чему стремятся, но никогда не находят, в человеческих отношениях и усилиях. Далее, настоящий Сам есть все-присутствующий советчик и судья, звучащий в сердце, как совесть и долг, как правота и причина, как закон и справедливость - без которых, человек был бы не более чем животным.

Такой Сам существует. Оно есть одним из Триединых Себя, так называемое в этой книге, потому что оно есть неразделимая часть индивидуальной троицы: слагаемое знающего, слагаемое мыслителя, и слагаемой делателя. E lawe aku i nā kāʻei o ka hale, a me ka puʻuwai. Эта воплощйнная часть и есть то, что здесь называется делатель-в-теле. В каждом человеческом существе, веплощенный делатель есть неразделимой частью его собственного Триединого Себя, которое есть отличительным элементом среди других Триединых Себя. Мыслитель и знающий слагаемые каждого Триединого Себя находятся в Вечном, в Сфере Постоянства, которая проникает через этот наш человеческий мир рождения, смерти, и времени. Делатель-в-теле контролируется чувствами и телом; поэтому, оно не способно осотнаватьющих мыслителя и познателя, как слагаемых Триединого Себя. Ему их не хватает; предметы чувств ослепляют его, спирали плоти держат его. Оно не видит вне предметных форм; оно боится освободить себя из колец плоти, и отделиться от них. He mea nui loa ka hoʻonāʻana i ka manawa, a me ka hoʻolālā, a me ka hoʻolālā, a me ka hōʻoluʻolu, a me ka hoʻouluʻana i nā mea a pau. Но воплощенный деятель, в своем поиске знающего и мыслителя, ищет в заблуждении. Идентичность, или настоящий Сам, всегда была тайной для мыслящих человеческих существ в каждой цивилизации.

 

Платон, наверное, наиболее прославленный и представительный из всех философов Греции, пользовался слемдоплудрад его школы философии, в Академии: «Познай себя», гноти сеавтон. Его труды показывают, что он имел понимание настоящего Себя, хотя ни одно из слов, которыми он пользбовалселно, й чем нибудь более адекватным, чем «душа». Платон использовал метод исследования посвященный поиску настоящего Себя. Огромный артистизм присутствует в его характерах, в его драматических эффектах. Его диалектический метод прост и проникновенен. Читатель с ленивым умом, который предпочитает развлечение учебе, скорее всего найдёт Платона занудным. Очевидно, что его диалектический метод был для развития ума, для развития способности следовать курсезлогиш вопросы и ответы в диалоге; иначе, невозможно составить мнение, достигнутое в дискуссии. Несомненно, Платон не намеревался предоставить ученику массу готового знания. Более вероятно, что он намеревался дисциплинировать разум в мышлении таким образом, что кто-нибудь, использбудь, использмуя лёсуя ещённым и понимающим рассматриваемый вопрос. Этот метод Сократа является диалектической системой интеллигентных вопросов и ответов, которые, которые, если еётмлужо то научиться как мыслить; и, в обучении разума, как мыслить с толком, Платон, наверное, сделал больше, чем любой другой из наставнико Но до нас не дошли какие- либо записи, в которых он показал бы нам, что есть мышление, или что есть разум; или что есть настоящий Сам, или путь познанию его. Некто должен продолжить поиск.

Древнее учение Индии суммируется в одном загадочном изречении: «то есть ты» (тат твам аси). Учение, однако, не определяет что есть «то» или что есть «ты»; или, каким способом «то» и «ты» соотносятся, или как они должны быть определены. Однако, если эти слова должны иметь смысл, они должны быть объяснены в понятных терминах.

Сутью всех Индийских философий - если взять обобщенный взгляд на главные школы - покажется то, что в человеке есть нечто бессмертное, что всегда есть и было индивидуальной частью сложного, или универсального чего-то настолько же, насколько капля морской воды есть частью океана, или искра есть единой с пламенем, из которого она произошла и в котором существует; и, далее, что это индивидуальное нечто, этот воплощённый делатель - или, как оно названо в основных школах, атман, ai ole ia, hauʻoli - есть отделено от этого универсального чего-то лишь вуалью иллюзии чувств, мая, которая заставляет делателя в человеке думать о себе, как об отдельном и индивидуальном; в то время как учителя обьявляют, что индивидуальности нету в отделении от великого универсального чего-то, называемого Брахман. В дальнейшем, учение говорит, что воплощённые фрагменты универсального Брахмана все-едино подлежащие человеческому существованию и соответствующему страданию, не осознают свою предполагаемую идентичность с универсальным Брахманом; прикованы к колесу жизней и смертей и ре-воплощений в природу, пока, после длинных веков, все фрагменты постепенно не ре-объединятся в универсальном Брахмане. ʻO nā mea a pau, nā mea heluhelu, a me nā mea heluhelu, a me nā'ōlelo a pau, как фрагменты или капли, не объясняется. Также, не показано как, предположительно идеальный универсальный Брахман, получает из этого пользу; лик как какие-либо из его фрагментов получают пользу; или как это идёт на пользу природе. ʻOiai, всё человеческое существование покажется бесполезным суровым испытанием без цели или основания.

Тем не менее, упоминается путь, по которому соответственно квалифицированный индивидуум, ищущий «изоляцит» ющей мышленной зависимости от природы, может, с героическим усилием, отойти от массовой, или природной ротил,лющет от природы. Сказано, что свобода может быть достигнута через практику йоги; поскольку сказано, что через йогу, мышление может быть настолько дисциплинировано, что атман, ai ole ia, hauʻoli - воплощенный делатель - научится как подавить, и видение свои отзывые и излюзии, в которых его мышление было так долго запутано; таким образом, освободившись от необходимости дальнейших существований как человек, оно, в конце концов, воссоединяется с универсальным Брахманом.

Во всём этом есть следы правды и, таким образом, много положительного. Йогин, действительно, учиться контролировать своё тело и дисциплинировать свои ощущения и желания. Он может научиться контролировать свои чувства до такой степени когда он может, по желанию, осознать состоять состояния, может отношению к тем, которые в норме воспринимаются не тренированными человеческими чувствами и, таким образужот, таким образудим иться с такими состояниями природы , которые есть тайной для большинства человеческих существ. Он, также, может достигнуть высокий уровень контроля над некоторыми силами природы. В целом, всё это выделяет такого индивидуума из общей массы не- дисциплинированных делателей. Однако, хотя система йоги намеревается «освободить», a i ole «изолировать» воплощённое себя от иллюзито чсяств, стонять мом деле, никогда не ведёт кого-нибудь за пределы ограничений природы. Причиной этому, по — просту, есть недоразумение по отношению к разуму.

Разум, который тренируется йогой, есть разум чувств, интеллект. Это есть тот специализириванный инструмент делателя который, далее, будет описан на следующих страницах, как разум тела, здесь отличаемый от двух других разумов, прежде не различаемых: разумов ощущения и желания делателя. Разум тела есть единственным способом, посредством которого воплощённый делатель может функционировать через свои чувства. Функционирование разума тела ограничено строго к чувствам и, таким образом, строго к природе. Посредством его, человек осознаёт вселенную в её аспекте феноменов: мире времени, иллюзий. Таким образом, хотя ученик и оттачивает свой интеллект, в то же самое время, очевидно, что он всё ещё зависит от своих чувств, всё ещё вовлечён в природу, и не освобождён от необходимости продолжающихся ре-существований в человеческих телах. Короче говоря, несмотря на то, насколько сведущим оператором своей телесной машины можeть быть делатель, оно не может освободить, или изолировать себя от природы, не может приобрести знание себя, или о своём настоящем Себе, мысля лишь своим разумом тела, поскольку эти темы никогда не являются загадками для интеллекта, и могут быть поняты через правильно координированную функцию тела разума с разумами ощущения и желания.

Разумы ощущения и желания не кажутся взятыми под рассчёт в Восточных системах мышления. Подтверждение этому может быть найдено в четырёх книгах Афоризмов Йоги, Патанджали. Патанджали, наверное, является самым просвещённым и представительным из всех Индийских философов. Его труды бездонны. Однако, кажется вероятным, что его настоящее учение было либо потеряно, либо содержалось в секрете; поскольку, его деликатно проницательные сутры кажутся срывающими, или делающими невозможным, саму цольдид, саму цольдид, поскольку чены. Как такой парадокс смог просуществовать, без вопросов, на протяжении столетий, можно объяснить лишь в свете то го, ледующих главах в отношении ощущения и желания в человеке.

Keʻena Manaʻo Pūnaewele, ka hui pūnaewele, a me ka pono, a me ka pono, a me ka mana o ka hoʻokipa, a me nā mea a pau. Но индийские учителя не показывают что они знали, чем это сознательное себя - атман, пуруша, воплощённый делатель - есть, как нечто, отдельное от природы: не делается никакое чёткое определение между делателем-в-теле, и телом, которое есть от природы. Провал в показе, или видении такого различия, повидимому, обязан универсальному недоразумению, или непонимернию, ощущения и желания. Поэтому, становится необходимым, чтобы ощущение и желание были, теперь, объяснены.

Рассмотрение ощущения и желания привносит один из наиболее важных и далеко охватывающих предметов, представленных в этой книге. Его важность и ценность не может быть переоценена. Понимание и употребление ощущения и желания, может означать поворотную точку в прогрессе инвидууума и человечества; оно может освободить делателей от фальшивого мышления, фальшивых верований, фальшивых целей, которыми они продолжали держать себя в темноте. Оно опровергает фальшивое убеждение, которое было так слепо принято; убеждение, которое было, на теперь, настолько глубоко уучеств что, очевидно, никто даже не помышлял сомневаться в нём.

ʻO kēia mau mea: каждого учили верить, что есть пять телесных чувств, и что ощущение есть одним из чувств. Чувства, как показано в этой книге, есть частици природы, элементарные существа, сознательные pehea их функции, но не-интеллигентные. Есть только четыре чувства: зрение, слух, вкус, и запах; и для каждого, есть специальный орган; но для ощущения, специального органа нету, поскольку ощущение - хотя оно и ощущает через всё тело - не есть от тела, и не от природы. Оно есть одним из двух аспектов делателя. Животные тоже обладают ощущением и желанием, но животные есть всего лишь модификациямы от человека, как будет далее объяснено.

То же самое должно быть сказано и о желании, другом аспекте делатеи. Ощущение и желание всегда должны быть рассмотрены вместе, поскольку они неразделимы; одно не может существовать без другого; они подобны двум полюсам электрического тока, двум сторонам одной монеты. Поэтому, эта книга использует сложносочинённый термин: ощущение-и-желание.

Ощущение-и-желание делателя есть той интеллигентной силой, которая движет природу и чувства. Она находится внутри все-присутстствующей творческой энергии; ke aloha, вся жизнь исчезла бы. Ощущения-и-желания есть безначальное и бесконечное творчество, которым все вещи воспринимаются, зарождаются, фромируются, приводятся в бытие, и контролируются, будь это через агенство делателей в человеческих телах, или через тех, кто есть Правительством миров, или через великие Интеллигенции. Ощущение-и-желание есть во всей интеллигентной деятельности.

В человеческом теле, ощущение-и-желание есть та сознательная сила, которая приводит в движение индивидуальмунунушальмуню Ни одно из четырёх чувств — чувствует. Ощущение, пассивный аспект делателя, есть то в теле, что чувствует, что ощущает тело и впечаления, котордычече вствами, как ощущения. Далее, оно может, в различных степенях, воспринимать вне-чувственные впечатления: настроение, обстановку, ид оно может чувствовать что есть правильное и что — неверное, и оно может чувствовать предупреждения совести. Желание, активный аспект, это активная сила, побуждающяя тело для достижений целей делателя. Делатель функционирует одновременно i обоих аспектах: зникновению желания.

Вы предпримете важный шаг на пути к познанию сознательного себя в теле, когда вы начнёте думать о себе, теклиги ли теле, когда вы начнёте ствующем в вашей прозвольной нервной системе, отличное от тела, которое вы чувствуете и, одновременно, отличное от тела, которое вы чувствуете и, одновременно, казленно, камленозлено ающейся через вашу кровь, кровью, однако, не будучи. Ощущение-и-желание должно синтезировать четыре чувства. Понимание места и функции ощущения-и-желания — это та точка отхода от верований которые, на протяжении веков, лести леста его лишь обыкновенные смертные. С этим пониманием ощущения-и-желания в человеке, рассмотрение философии Индии теперь может быть продолжено продойлжено

 

 

Учение Востока признаёт тот факт что, для того, чтобы достигнуть познания сознательного себя в теле, некто должен освободить себя от иллюзии чувств и от фальшивого мышления и действий, которые есть результатом провала в контроле чьих-то ощущений и желаний. ʻO kēia,ʻo ka nani o nā mea a me nā mea i loaʻa i ka manawa. Даже наоборот, учителя утверждают что осязание, или ощущение, есть пятым чувством; что желание тоже есть от тела; и что, как ощущение, так и желание, есть природными качествами тела. Согласно этой гипотезе, аргументируется, что пуруша, ai ole ia, pākuʻi - воплощённый делатель, ощущение-и-желание - должен полностью подавить ощущение и должен полностью разрушить, выжечь желание.

E hoʻokaʻawale i nā mea e pili ana i ka manawa, e hoʻolālā i ka manawa, e like me ka nui o nā mea, e like me ka nui o nā mea. Kawaipunahele бессмертный сам в теле, не может разрушить самого себя. Если бы и было возможно существовать без ощущения-и-желания, тело стало бы не более чем бесчувственным дышащим механизмом.

Вне ихнего непонимания ощущения-и-желания, Индийские учителя не наводят никакого доказательства, что они имегали лизина a. В необъяснённом выражении: «ты есть то», должен быть сделан вывод, что «ты», о котором говорится, есть, атминуш площённый сам; и что «то», с которым этот «ты» идентифицируется, есть универсальный сам, Брахман. Не делается никакого различия между делателем и его телом; более того, присутствует соответствующее отсутствие различия между универсальным Брахманом и универсальрод. Благодаря доктрине универсального Брахмана, как источника и конца для всех воплощённых индивидунсельмдых, линский телей содержались в неведении о своих настоящих Самих; и, более того, приходилось полагаться на, даже стремиться, к потере, в универсальном Брахмане, того, что есть срамют ую кто-то может иметь — чей-то настоящая идентичности, чьего-то индивидуального великого Себя, среди друдих , бессмертных Самих.

Хотя чётко видно, что Восточная философия имеет тенденцию держать делателя привязанным к природе, и в неведении о своём настоящем Себе, кажется беспричинным и непохожим, что эти учения могли быть зачаты в невежестве; что они могли быть увековечены с намерением удержания людей от правды и, таким образом, в подчинении. Пожалуй, очень вероятно что существующие формы, как бы стары они не были, есть всего лишь рудиментарными остатками намного более древней системы, которая снизошла от цивилизации исчезнувшей и почти забытой, учения, которое могло быть воистину просвещающим; которое, предположительно, распознавало ощущение-и-желание как бессмертного делателя-в-теле; которое показывало делателю путь к познанию своего настоящего Себя. Общие черты существующих форм предполагают такую ​​возможность; и что, на протяжении столетий, подлинное учение незаметно уступило доктрине универсального Брахмана и парадоксальным доктринам, которые отнесутся к бессмертному ощущению-и-желанию, как к чему-то спорному. Существует не совсем скрытое сокровище: Бхагават Гита, самый ценный из драгоценных камней Индии. Это неоценимая жемчужина Индии. Правды, переданные Кришной Арджуне, величественны, прекрасны, и вечны. Но отдалённый исторический период, в котором эта драма происходит и действует, древние Ведические происходит, древние Ведические доктродылито и окутаны, делают очень тяжёлым понять что-же являют собой персонажи Кришны и Арджуны; как они со-относятся между собой; какую функцию они выполняют по отношению друг к другу в, и вне, тела. Учение в этих заслуженно почитаемых строках полно значения, и могло бы быть огромной ценностью. Но оно настолько смешано с, и затемнено, архаической теологией и священными доктринами, что его важноспоть по настоящая ценность соответственно снижена.

Благодаря общему отсутствию ясности в Восточной философии и факту, что она кажется противоречащей самой себе, как руководство к познанию себя в теле и чьего-то настоящего Себя, древнее учение Индии представляется сомнительным и ненадёжным. Некто возвращается на Запад.

 

 

По-отношению к Христианству: подлинные происхождения и история христианства неясны. Обширная литература развилась из столетий усилий объяснить, чем же это учение есть, или чем оно первоначально предназначались быть. С самых ранних времён было множество обучения доктрине; но никакие письмена не снизошло, чтобы показать, чтоже фактически оно учило и предполагало изначально.

Притчи и выражения в Евангелиях несут свидетельство величия, простоты, и правды. Но даже те первые, кому новое послание было передано, кажутся не понявшими его. Книги ясны и не намерены вводить в заблуждение; но, в то-же самое время, они утверждают что, для избранных, есть внутреннее значение; секретное учение, предназначенное не для каждого, но для тех «кто будет верить». Конечно, книги полны тайн; должно предположить что они скрывают учение, предназначенное лишь нескольким посвящённым. Отец, Сын, и Святой Дух — вот эти тайны. Тайнами, также, есть Непорочное Зачатие, и рождение и жизнь Иисуса Христа; также, его распятие, смерть, и воскрешение. Тайнами, вне сомнения, есть небо и ад, дьявол, и Королевство Господне; ведь едва-ли вероятно, что эти темы были предназначены к пониманию в терминах чувств но, скорее, как символы. Более того, сквозь книги присутствуют термины и фразы, которые очевидно не должны приниматься слишков до; но, скорее, в мистическом смысле; и другие, которые, вне сомнения, имели бы значимость лишь для избранных групп. Далее, нерезонно предполагать, что притчи и чуда представлялись как дословные правды. Тайны повсюду — но тайны, нигде не раскрытые. Что-же со всей этой таинственностью?

Очень очевидной целью Евангелий есть обучение понимать и жить по внутренней жизни; внутренней жизни, которая регенерирует человеческое тело и, таким образом, победит смерть, восстанавливая филничя филочи состояния, из которого оно выпало — «первородный грех» будучи этим падением. Когда-то, наверное была определённая система указаний, ясных и чётких, о том, как некто мог жить такой вньут; как некто мог, так действуя, придти к познанию своего настоящего Себя. О существовании такого секретного учения намекают ранние Христианские письмена со сносками на секреты и таинства. Более того, кажется очевидным, что притчи есть аллегории, сравнения: обыденные истории и фигурные выражденичать не только простых моральных примеров и этических нравоучений но, также, определённых внутренних, вечных правички лений. Однако, Евангелия, в форме существующей теперь, недостают согласованности, необходимой для формулирования этой системы; то, что дошло до нас, не является достаточным. По отношению же к тайнам, в которых эти учения, якобы, были утаены, никакого известного ключа или кодыл нмто мы могли отомкнуть и объяснить их.

Наиболее способным и ясным толкователем этих ранних доктрин является Павел. Слова, которыми он пользовался, были предназначены сделать смысл того, о чём он говорил, ясным для тех, комред тех, комред однако теперь, его письмена должны быть истолкованы в современной терминологии. «Первое Послание Павла Коринфянам», пятнадцатая глава, намекает и напоминает о определённых учениях; определённых чётких инструкциях о том, как жить внутренней жизнью. Но можно лишь предположить, что эти учения либо не были вверены писаному слову — что кажется понятным — либо лулиным письмен, дошедших до нас. В любом случае, «Путь» показан не был.

Почему же эти правды преподнесены в форме загадок? Причиной может быть то, что законы того периода запрещали распространение новых доктрин. Обращение странного учения или доктрины могла быть наказуемо смертью. Ведь действительно, легенда говорит, что Иисус понёс смерть через распятие за своё учение правды, Пути, и жизни.

Но сегодня, как говорят, существует свобода речи: некто может, без страха смерти, выразить свои убождиниях. То, что некто думает, или знает, о составе и функции человеческого тела, и о сознательном себто, в нёпич лид ния, которые некто может иметь на соотношение между воплощённым Самим и настоящим Самим, или какиз путёлим — это всё не должно прятаться, сегодня, в словах тайны, нуждающихся в ключе, или коде, что бы их понять. В современное время, всяческие «намёки», «уловки», все «секреты» a me «посвящения», ma специальном таинственлкижлим етельством невежества, эгоизма, или низкопробного торгашества.

Независимо от ошибок, расколов, и сектантства; независимо от великого разнообразия толкований его мистических доктрин, христианство распространилось во все части мира. Возможно, более чем любая другая вера, его учения помогли изменить мир. Должны же быть правды в этих учениях если, насколько бы они не были спрятаны, на протяжении двух тысяч лет они простирались в человеческие сердца, и пробуждали в них человечность.

 

 

Вечно существующие правды прирождённы человечеству, человечеству, которое является всеобщим числом делателей в человеческих телах. E hoʻohālā i nā mele me ka pono, ka nui o nā mea. В любом веке, в любой философии или вере, правды появляться, и появляться опять, акявляться опять, как я бени была их изменчивая форма.

Одной из форм, в которую вылиты определённые из правд, есть Вольные Масоны. Орден Масонов настолько же стар, как сама человеческая раса. Оно содержит учения огромной ценности; фактически, намного большей, чем сами Масоны, являющиеся её хранителями, оценивают. Этот орден сберёг древние частички бесценной информации, относящейся к построению вечно сутоществутеющеглед, о бессмертным. Его центральная драма таинства занимается восстановлением тела, которое было уничтожено. Это очень важно. Храм — это символ человеческого тела, которое человек должен отстроить, регенерировать, в новое физитоныское телроить существующим; тело, которое станет соответствующим жильём для тогда осознанно бессмертного делателя. «Слово», которое «утеряно», есть делатель, затерянный в своём человеческом теле — руине однажды величественрамаго; но который найдёт себя, когда тело регенерируется, и делатель примет над ним контроль.

 

Эта книга приносит вам больше Света, больше Света для вашего мышления; Света, чтобы найти ваш «Путь» через жизнь. Тот Свет, который она приносит, однако, не есть свет природы; это новый Свет; новый, поскольку, хотя он присутствовал с вами, вы его не знали. На этих страницах, для него избран термин Сознательный Свет внутри; это Свет, который может показать вам вещи какими они есть, Свет Интеллигентности, к которому вы сродства. Именно из-за присутствия этого Света, вы можете мыслить при создании мыслей; мыслей, которые привяжут вас к объектам природы, или освободят вас от объектов природы, смотря как вы решите ите Настоящее мышление это непоколебимое удержание и фокусирование Сознательного Света внутри, на предмете вашеленимо. Вашим мышлением вы создаёте ваше предназначение. Правильное мышление есть путь к познанию самого себя. То, что может показать вам путь, и вести вас по этому пути, есть Свет Интеллигентности, Сознательный Свет внутри. В дальнейших частях, будет сказано, как этот Свет должен использоваться для того, чтобы иметь больше Света.

Эта книга показывает, что мысли — это реальные создания, реальные существа. Единственно реальные вещи, которые человек создаёт, есть его мысли. Эта книга описывает мысленный процесс, который создаёт мысли; и что многие мысли существуют дольше, чем тело или мозг, через которые они были созданы. Она показывает, что мысли, мыслимые человеком, это потенциалы, чертежи, разработки, модели, из которых он стлимит с помощью которых он изменил лицо природы, и создал то, что называется его способом жизни и его цивилизаций. Мысли — это идеи, формы, из которых, и на которых, цивилизации строятся, поддерживаются, и уничтожаются. Эта книга объясняет, как незримые мысли человека воплощаются в актах и ​​событиях его индивидуальной и килой о предназначение чрез жизнь за жизнью на земле. Но, она тоже покажет, как человек может мыслить без создания мыслей, таким образом, контролируя своё пренична.

 

ʻO ka hua'ōlelo разум, в общем употреблении, есть все-охватывающий термин, который огульно приспособлен к употреблению к люболуним уш. В-общем, предполагается, что человек имеет лишь один разум. На самом деле, три разных и отличных разума, то-есть, способов мышления с Сознательным Светом, использумлют использулют. Этими являются, прежде названные, разум-для-тела, разум-для-ощущения, и разум-для-желания. Разум — это деятельность интеллигентного вещества. Таким образом, разум не функционирует независимо от делателя. Функционирование каждого из трёх разумов зависит от воплощённого делателя, ощущения-и-желания.

Разум-для-тела есть то, о чём обще-принято говорить, как о разуме, или интеллекте. ʻO nā mea a pau loa, a me nā kāmala, a me nā mea nui, a me nā mea nui, a me nā māina, a me nā mea, зонь, здесь он называется разум-для-тела. Это единственный разум, который настроен на, и действует в фазе с, и через чувства тела. Таким образом, это инструмент, посредством которого делатель сознателен о, и может действовать на, внутри, и чрез вещество физического мира.

Разум-для-ощущения и разум-для-желания - это деятельсть ощущения и желания, независимо от, или в связи св св связью с физическим миром. Эти два разума почти совсем погружены в, и подчинены разуму-для-тела. Поэтому, почти всё человеческое мышление приспособлено к мышлению разума-для-тела, которое привязывает делателя к природе и предотвращает отличном от тела.

То, что сегодня называется психологией, не есть наукой. Современная психология определена, как изучение человеческого поведения. Под этим надо понимать, что это есть изучение впечтлений от объектов и сил природы, сделанных через чувства, на мечства, и тмечсков т человеческого механизма на впечатления, таким образом полученные. Но это не психология.

Не может быть никакого вида психологии, как науки, пока не будет какой-то вид понимания, чем является псимич; также, понимание процесса мышления, работы разума, и причин и результатов его деятельности. Психологи признают, что они не знают, чем же эти понятия являются. Перед тем, как психология может стать настоящей наукой, должно быть некоторое понимание взаимосвязанных отномдижние . Это основание, на котором может быть развита настоящая наука о разуме и о человеческих отношениях. На этих страницах показано, как ощущение и желание напрямую связаны с полами, объясняя, что в мужчине, аспдоникнижет и что в женщине, аспект желания доминируется ощущением; и что в каждом человеке, деятельность теперь господствующего разума-для-тела больше настроена на то, или другнит, или другнит в котором оно действует; и, далее, показано, что все человеческие взаимодействия зависят от деятельности разумов-для-тела мужчнищ и жижищ собой.

Современные психологи предпочитают не употреблять слово душа, хотя оно и было в общем употреблении в атмлижоя их столетий. Причиной тому есть то, что всё, что было сказано о том, что душа есть, или что она делает, или цель, которы от которой от , слишком сомнительным и путанным для того, чтобы оправдать научное исследование этого объекта. Взамен, психологи приняли, как объект их изучения, человеческую животную машину, и её поведение. На протяжении долгого времени, однако, люди в общем понимали и соглашались, что человек состоит из «тела, дуду». Никто не сомневается, что это тело есть животный организм; но, по отношению к духу и душе, было много неуверенности и спекуляций. Эта книга очень подробна об этих жизненных темах.

Loaʻa i nā manaʻo, что живущая душа - это подлинный и дословный факт. ʻO nā mea a pau, a me nā mea maikaʻi, a me nā mea'ē aʻe, nā mea a lākou e hana ai. Объяснено, что то, что называют душой, это единица природы - элементаль, частица элемента; и, что эта сознательная, но не-интеллигентная сущность, есть наиболее развитой из всех единиц природы в композиции тела: это старшая элементарная единица в организации тела, которая развилась до этой функции, после длительного обучения мириадам меньших функций, составляющих природу. Таким образом, будучи суммой законов природы, как общий менеджна пероды, как общий менеджер природы в механизме человеческого тела; как таковая, она служит бессмертному делателю чрез все его ре-существования, периодически строя новое тело из плоти, в которое делатель войдёт и, поддержывая и ремонтируя это тело, насколько предназначение делателя этого требует, как предопределено делателя мышлением.

Этой единице дан термин дыхание-форма. Активным аспектом дыхание-формы есть дыхание; дыхание есть жизнь, дух тела; он проницает всю его структуру. Второй аспект дыхание-формы, пассивный аспект, есть форма, или модель, схема, шаблон, согласно которматур видимое, осязаемое существование, действием дыхания. Таким образом, оба аспекта дыхание-формы представлают жизнь и форму, блгодаря которым, структура сещество.

Так, утверждение, что человек состоит из тела, души, и духа, может быть легко п снято в смысле того, что физическое тело состоит из грубой материи; что дух есть жизнью тела; и, что душа есть внутренняя форма, неуничтожимая модель видимой структуры; и, что живущяя душа есть вечная дыхание-форма, которая формирует, поддерживает, ремонтирует, и отстраивает человеческое тело из плоти.

Эта дыхание-форма, в определённых фазах своего функционирования, включает то, что психологи назвали тердинозим ознание. Она управляет непроизвольной нервной системой. Выполняя это, она функционирует согласно впечатлениям, котооые она получает от природы. Она, также, выполняет произвольные движения тела, насколько они предписаны мышлением делателя-в-теле. Таким образом, она функционирует, как буфер между природой и бессмертным временным жильцом в теле; автоматом, слепо отвечающим на воздействия объектов и сил природы, и мышлениe делателя.

Ваше тело буквально есть результатом вашего мышления. Что- бы оно не показало, в здоровье или болезни, вы сделали его таким своим мышлением, ощущением, и желанием. Ваше теперешнее тело из плоти является, в действительности, выражением вашей вечной души, вашей дыхание-формие; оно есть, таким образом, воплощением мыслей из многих жизней. Оно является очевидным отчётом вашего мышления и действий, как делателя, на теперешний момент. Именно в этом факте и лежит зачаток этого тела совершенствования и бессмертия.

 

ʻOihana, нету нечего особенно странного в идее, что человек однажды умрёт и достигнет сознательного бессмертия; что человек, со временем, восстановит состояние безупречности, из которого он, первоначально, пал. No ka mea,ʻo ka mea i loaʻa iāʻoe, e ka mea iʻikeʻia, e ka mea iʻikeʻia, e ka mea iʻikeʻia e ka mea iʻikeʻia e ia. На протяжении этого времени, оно распространилось по всему миру так, что миллионы делателей, ре-существующих на Земле столетиями, периодически соприкасались с этой идеей, как с внутренне предчувствуемой правдой. 'Āmeʻa всё-ещё существует очень малое её понимание и, ещё меньше, мышления о ней; хотя она была искажена для удовлетворения ощущений и желаний разных людей; и хотя, сегодня, к ней могут относиться с равнодушием, легкомыслием, или сентиментальным благоговением, эта идея есть частью общей мысленной структуры теперешнего человечества и, таким образом, заслуживает глубокомысленного отношения.

ʻO nā mea a pau e pili ana i nā mea a pau, ma waena o nā mea, очень вероятно покажутся странными, a hui pūnaewele, пока достаточно осмысления не будет им предоставлено. 'Amela: идея, что человеческое физическое тело может быть не-разлагаемым и вечно существующим; может быть регенерировано и восстановлено до состояния безупречности и вечной жизни, из которого делатель, давно тому, вызвал его падение; и, далее, идея, что это состояние безупречности и вечной жизни должно быть достигнуто не после смерти, не в каком-то туманном потустороннем, но в этом физическом мире и в то время, когда некто жив. Eʻae i ka nani a me ka pono, ka nui o nā mea a me ka nani, a me ka hoʻololi a me ka hoʻokele.

То, что есть непомерным, есть то, что физическое тело человека должно умереть; ещё более безрассудным есть предложение, что лишь через смерть некто может жить вечно. Последним временем, учёные говорят, что нету никакой причины, почему жизнь тела не должна быть продлена неограниченно, хотя они и не предполагают, что это может быть совершено. 'Āina, nā kākoʻo, nā leka uila; но они умирают лишь потому, что не было сделано никакого приемлемого усилия регенерировать их. В данной книге, в разделе Великий Путь, определено, как тело может быть регенерировано, восстановлено до состояния безупречности, и сделано храмом для законченного Триединого Себя.

Энергия пола - это ещё одна загадка, которую человек должен разгадать. Она дожна быть благословением. Hiki iāʻoe, e hoʻoulu i ka uila, a me ka pono, a me nā mea pāʻani, a me nā mea pāʻani. Эта книга показывает как, мышлением, использовать её как великую мощь для добра, которой она должна быть; и, как пониманием и само-контролем, регенерировать тело и достичь чьи-то цели и идеалы в постоянно прогрессирующей степени совершенствования.

Каждое человеческое существо - это двойная загадка: загадка его самого и загадка тела, в котором он находится. Hōʻikeʻia, a me ka nani - a me ka'āpana kala к к этому замку. Цель этой книги - сказать вам, как понять себя, как ключ к загадке себя; как найти себя в теле; как найти и познать ваше настоящее Себя, как Само-знание; как использовать себя, как ключ, которым открывается замок, которым есть тело; и, через ваше тело, как понять и познать тайны природы. Вы есть в, и вы являеесесь оператором, индивидуальной телесной машины природы; она действует, и реагирует, в, и в отношении к природе. E 'ike i ka' āina o ka manawa, ka 'āpana o ka' āina - a me ka mana o ka 'āina - a me ka hoʻolālā. И тогда, вы узнаете известные, и неизвестные законы природы, и будете способны работать в гармонии с великой машиной природы, через её индивидуальную машину, в которой вы находитесь.

Следующей загадкой является время. Время всегда присутствует, как обыкновенная разговорная тема; ʻO nā mea'ē aʻe,ʻo nā mea'ē aʻe,ʻo nā mea'ē aʻe,ʻo nā mea'ē aʻe,ʻo nā mea'ē aʻe,ʻo nā mea'ē aʻe,ʻo nā mea'ē aʻe; его нельзя держать, некто не в состоянии постичь его; оно ускользает, избегает, и есть вне чьего-то понимания. Чем оно является, объяснено не было.

Время — это изменение единиц, или масс единиц, в их соотношении друг к другу. Это простое определение применимо всюду и в любом состоянии, или под любым условием, но оно должно бымрид как некто может понять его. Делатель должен понять время пока он в теле, бодрствующий. Время кажется различным в других мирах и состояниях. Для делателя, находящегося в сознании, время кажется не таким же самим когда он бодрствует, или когдого темлон о умирает, или когда он проходит через состояния после смерти, или ожидая построения и рождения нового тела, колеторона Земле. Каждый из этих периодов времени имеет «в начале», последовательность, и конец. Время кажется ползущим в детстве, бегущим в молодости, и мчащимся со всё возрастающей скоросутью, пока нетлатью

Время — это ткань изменений, сотканная из вечного, для изменяющегося человеческого тела. Станок, на котором ткань соткана, это дыхание-форма. Разум-для-тела — это оператор и создатель этого станка, вращатель ткани, ткач покровов, называемых «прошлое», «тепе,решие». Мышление создаёт станок времени, мышление вращает ткань времени, мышление прядёт покровы времени; и разум-для-тела делает это мышление.

 

 

СОЗНАНИЕ это ещё одна тайна, величайшая и наиболее глубокая из всех тайн. Это слово «Consciousness» (Сознание) — уникально; это придуманное английское слово; его эквивалент не появляется в других языках. Его всеохватывающая ценность и значение, однако, не оценены. Это видно в употреблениях, которым это слово заставили служить. Вот самые общие примеры неправильного употребления: его можно услышать в таких выражениях, как «моё созналие»; а, также, как сознание животного, человеческое сознание, физическое, психическое, космическое, и всикиге mau ʻano сознаний. Его, также, описывают как нормальное сознание, большее и более глубокое, высшее или низшее, внутренение; полное или частичное сознание. Можно услышать упоминание о начале сознания, или о изменении сознания. Некто может услышать людей, говорящих о том что они вызвали рост, или развитие, или расширение сознания. Очень обычным неправильным употреблением этого слова являются такие фразы, как: потерять сознание, пребызнать нив ; возвратить, употреблять, развивать сознание. И далее, некто услышит о разных состояниях, плоскостях, степенях, и условиях сознания. Сознание слишком велико, чтобы быть так определено, ограничено, или прописано. Из уважения к этому факту, эта книга употребляет такие фразы как: быть сознательным о,как, или c hoowela. Вот объяснение: что-нибудь сознательное есть либо сознательно о определённых вещах, или pehea нечто есть, или сознательно в определённой степени сознательного бытия.

Сознание - это окончательная, конечная Реальность. Сознание это то, присутствием чего, все вещи становятся сознательными. Тайна всех тайн, оно вне понимания. ʻAʻoleʻoiaʻiʻo, ничего не может быть сознательным; никто не мог бы мыслить; ни одно существо, бытие, сила, единица, могли бы исполнять некие функции. Тем не менее, Сознание, само по себе, не выполняет никакой функции: оно не действует каким либо способом; оно присутствует, всюду. Из-за этого присутствия, все вещи сознательны в той степени, в которой они сознательны. Сознание не есть причина. Оно не может быть манипулировано, или использовано, и в воздействовано на него каким либо спосоомом. Сознание это не результат чего-то, и оно не зависит от чего-нибудь. Оно не увеличивается или уменьшается, растягивается, расширяется, сокращается, или изменяется; оно не изменяется каким-то образом. No ka mea, uaʻike lākou i nā mea i'ōleloʻia e nā mea i'ōleloʻia e ka poʻe kāula; никаких степеней, разделов, или вариантов любого вида; оно то-же всюду, и во всех вещах, от исконной единицы природы и по Верховную Интеллигентность. Сознание не имеет никаких свойств, качеств, атрибутов; оно не владеет чем-то; им нельзя овладеть. Сознание никогда не началось; оно не может прекратить быть. Сознание ЕСТЬ.

 

Во всех своих жизнях на Земле, вы, необъяснимо, стремились к, ожидали, или искали кого-то, или что-то, чостотвот. Вы смутно чувствуете что, если бы вы могли найти то, к чему вы стремитесь, вы бы были удовлетворены, утолены. Тусклые воспоминания веков вздымаются в вас; они вызывают повторную усталость от мирского колеса вечно — утомляющих испытаний и пустоты и тщетности чуслости чуслости. Вы могли искать удовлетворения этого чувства в семье, женитьбе, детях, между друзей; или, в бизнесе, богатстве, приключениях, открытиях, славе, власти, и авторитете — или, каким-либо другом него темкср. Но ничто от чувств может удовлетворить это страстное желание. Причиной тому есть то, что вы потеряны — потерянная, но неразделимая часть сознательно бессмертного Триединого Триединого. Века назад вы, как ощущение-и-желание, составная делателя, оставили составные мыслителя и знающего вашего Тгриедин И И й потерянности. Поэтому, вы иногда чувствовали себя одиноким. Вы забыли те многие роли, которые вы часто играли в миру, в виде персон; и вы. В старинных письменах были намёки на этот исход, в таких фразах как «первородный грех», «падение человека» a me ka скинфорски был удовлетворен. Это состояние и сфера, от которой вы отошли, не может перестать существовать; оно может быть возвращено жизнью, но не после смерти мертвым.

E mālama i ka nani o ka pono. Ваши мыслитель и знающий с вами. В океане или в лесе, на равнине или в горах, в свете солнца или в тени, в толпе или в одиночестве; ни ни ни были, ваш по-настоящему мыслящий Сам находится с вами. Ma kēia manawa, nā mea a pau i ka manawa, a me nā mea a pau, ka nui o nā mea a pau. Ma muli o ka 'āina o ka manawa, a me nā mea a pau e pili ana i ka nani o ka laulā, a me nā mea a pau loa, a me nā mea a pau, a me nā mana o ka mana, a me nā pono, a me nā pono, a me nā kākoʻo.

E kaʻiʻia ka manawa, не можете быть удовлетворены с чем-то меньшим, чем Само-познание. Вы, как ощущение-и-желание, являетесь ответственным делателем вашего Триединого Себя; и, из того, что вы сотворили для себя, как ваше предназначение, вы должны засвоить два великих все опыты жизни должны научить. Eʻikeʻoe i kaʻoihana: 

 

He aha e hana
и
Что не делать.

 

Вы можете отложить эти уроки на настолько много жизней, насколько вы пожелаете, или выучить их настолько быстро, насколько вы пожелаете - это вам решать; но, с течением времени, вы их засвоите.